Дюгонь. Абу Дабаб, Марса Алам. Октябрь 2007.

На меня, с гиканьем и криком, сметая все на своем пути, неслась толпа. Вспомнилась недолгая прожитая жизнь: штурмы прилавков вино-водочных магазинов в постперестроечные времена, давки в метро и на московских дорогах. Заодно почему-то всплыла в памяти картина из далекого детства - концерт Металлики и AC/DC на Тушинском аэродроме, тоже, впрочем, закончившийся изрядной давкой.

Мимо, поднимая тучи брызг, хрипя и захлебываясь, промчался жарящий кролем и поэтому опередивший остальных итальянец.

- Дюгонго! Дюгонго!
- Да где?

Вода слева и справа бурлила и клубилась - это сжимали кольцо оцепления передвигавшиеся по дну дайверы. Толпа нахлынула. По лицу ударили ласты, затем чьи-то голые пятки. Стало темно...

А в это время внизу, вдоль морского дна, бесшумно и легко скользило существо, напоминающее выкрашенную в бежевый цвет подводную лодку. Одно из последних, а может быть и последнее в Красном море. Толпа явно отставала.

- Ушел, - сказал кто-то из наших.
- Ну и слава Богу, - подумал я...


Черепаха. Абу Дабаб, Марса Алам. Октябрь 2007.

Со своей первой полутораметровой черепахой я столкнулся лицом к лицу буквально звезданувшись об нее головой. Мое лицо было в маске, что позволило скрыть краску стыда. Лицо черепахи выражало недоумение и досаду.

- [цензура], - подумала черепаха, - триста лет живу, а такого придурка не видела.
- Надо же, черепаху не заметил, - подумал [цензура].

Потом была и вторая черепаха, и третья, и даже четыре сразу, но все почему-то поворачивались спиной...


Акулы. Брайка Бэй, Марса Алам. Октябрь 2007.

Черноперые рифовые пришли в обед. Видимо это было связано с тем, что в это время трафик из уныло бредущих по дну дайверов снизился до уровня среднестатистических московских дневных пробок. Засели в мутной воде у самого пляжа. Жались к берегу. Затравленно озирались. Нервно шевелили плавниками.

Из пучин морских поднялись очередные тридцать три богатыря в гидрокостюмах. Одна из акул сорвалась с места и попыталась скрыться в тени моторной лодки. Вторая предпочла дожидаться своей участи быть сфотографированной на мелководье.

- Не акула, а сопля какая-то, - сказала моя дочь.
- Ну почему сразу сопля, - ответила акула, - жить просто негде. Все заполонил этот, как его, хомо гидрокостюмус, вот и бомжуем. Сегодня здесь отлежимся, а завтра - в Судан. Там этих пока меньше. В крайнем случае на экватор переберемся. А скатов вот жалко. Они-то не доплывут. Среди них ведь и родственников полно по отцовской линии. Слышали про акулохвостых?
- Видел, - ответил я, - жалко их. Погибнут ведь.
- Ну, бывай, друг, - сказала на прощанье акула, - мы погребли...

Взято здесь